Ушинский

Константин Ушинский

19 февраля (по старому стилю) исполнилось 200 лет со дня рождения Константина Дмитриевича Ушинского (1823-1871). Символично, что 200-летие великого русского педагога совпадает с объявленным в нашей стране Годом педагога и наставника.

Труды Константина Ушинского, посвящённые воспитанию и обучению человека, а также формированию его нравственных убеждений как личности, оказали фундаментальное влияние на развитие отечественной школы и педагогической мысли в России и мире.

Первые «розги» за свободомыслие

Родился Константин Ушинский в Туле. Детские годы прошли в небольшом уездном городке Новгороде-Северском, куда его отца, отставного офицера, направили на должность окружного судьи. Мальчику исполнилось 11 лет, когда умерла его мама. Отец постоянно пропадал на службе, а потому Константин вольно распоряжался своим временем. Благо, в их бедной, но дворянской семье имелась достаточно богатая библиотека. Она-то и стала главным увлечением и даже страстью будущего реформатора отечественной педагогики.

Вскоре юноша поступил в Московский университет на юридический факультет, который окончил с отличием. К тому же, в 22 года защитил диссертацию и стал кандидатом юридических наук. Молодому учёному предложили должность заведующего кафедрой законоведения в Ярославском Демидовском лицее. Однако не прошло и четырёх лет, как Ушинскому недвусмысленно указали на дверь. Открыто признавая его талант и профессионализм, руководство не могло смириться с либеральными взглядами Константина Дмитриевича, которые пользовались необычайной популярностью среди лицеистов. Неблагонадежного педагога уволили «за свободу мыслей и передачу оных воспитанникам лицея».

Гатчинский сиротский институт, 1912–1914 годы. Фото: Карл Булла / ЦГАКФФД СПб / Архивы Санкт-Петербурга

Не скелеты, но тоже – в шкафу

Оказавшись в свободном профессиональном «плаваньи», Константин Ушинский подрабатывал переводами, оказывал частные юридические услуги согражданам, однако вскоре вернулся в педагогику и занялся своим любимым занятием – ломанием стереотипов.

По рекомендации одного из наиболее совестливых его коллег по лицею, Константина Дмитриевича утвердили в должности учителя словесности Гатчинского сиротского института. Тогдашние нравы и порядки, царившие в этом малопочтенном образовательном учреждении, Ушинский впоследствии ёмко и хлёстко опишет в одной из своих статей: «Канцелярия и экономия наверху, администрация в середине, учение под ногами, а воспитание – за дверьми здания».

Тем не менее, именно это учебное заведение стало для него «роковым» в хорошем смысле слова. Оно сыграло в судьбе Ушинского поистине историческую роль. Разумеется, одной из первых аудиторий «вуза», куда заглянул новоявленный преподаватель, была библиотека. Также ожидаемо, Константин Дмитриевич первым делом обратил внимание на книжный шкаф, запертый запылённой защёлкой. Было очевидно, что к ней долгое время никто не прикасался, как выяснилось, лет двадцать.

Открыв потаённую дверцу, Константин Дмитриевич обнаружил коллекцию книг по педагогике, которую собрал прежний инспектор (заведующий учебной частью) института Егор Гугель. Находка потрясла Ушинского и вдохновила на создание первой серьезной научной статьи «О пользе педагогической литературы», которая была напечатана в «Журнале для воспитания» и произвела фурор в обществе. Он стал желанным автором самых популярных журналов XIX столетия – «Современника» и «Библиотеки для чтения».

Урок физики, Смольный институт, 1905 год. Фото: Императорское воспитательное общество благородных девиц в Смольном в Петербурге / Товарищество Р. Голике и А. Вильборг / РНБ / НЭБ

Судьба реформатора

Статьи и новаторские идеи Константина Ушинского привлекли высокочтимое внимание самой императрицы Марии Александровны, которая увидела в нём подходящую кандидатуру для реформирования образовательного процесса в Смольном институте, о чём давно помышляла. Главную леди тогдашней страны не устраивало, что воспитанницы её подопечного заведения ничему толком, кроме французского языка, не обучались, и выходили «дипломированными» невеждами с жеманными манерами.

Ушинскому удалось в корне изменить преподавание в институте. Механическая бездумная зубрёжка оказалась вне закона. На смену ей пришло системное и вдумчивое обучение. Константин Дмитриевич жёстко требовал от преподавательского состава следовать его указаниям, чем, естественно, вызвал недовольство начальства и истеричных классных дам. Козни, жалобы, доносы заставили реформатора уйти после трёх лет борьбы с ханжеской моралью и подавлением индивидуальности, царившими в атмосфере Смольного института.

Слишком уже известного к тому времени Ушинского не то чтобы уволили, а как бы отправили в командировку за границу. К педагогической практике Константин Дмитриевич уже не вернётся. Зато он напишет первые массовые учебники по начальному обучению – «Родное слово» и «Детский мир. Хрестоматия», которые стали для преподавания русского языка таким же явлением, как пушкинский «Евгений Онегин» для самого русского языка. Практически Константин Ушинский создал русскую педагогику, которая была, есть и будет основой отечественного образования.

Слово учителя

«Если педагогика хочет воспитывать человека во всех отношениях, то она должна прежде узнать его тоже во всех отношениях».

«Если всякий преподаватель станет произвольно выбирать для себя методу преподавания, а всякий воспитатель — методу воспитания, то в общественных заведениях, особенно в больших, из такого разнообразия может произойти значительный вред. Но как бы ни было вредно разнообразие, происходящее от различных убеждений, оно во всяком случае полезнее мёртвого однообразия».

«Учение, лишённое всякого интереса и взятое только силой принуждения, убивает в ученике охоту к учению, без которой он далеко не уйдёт, а учение, основанное только на интересе, не даёт возможности окрепнуть самообладанию и воле ученика, так как не всё в учении интересно и придёт многое, что надобно будет взять силою воли».

«Приступая к святому делу воспитания детей, мы должны глубоко сознавать, что наше собственное воспитание было далеко не удовлетворительно, что результаты его большею частью печальны и жалки и что, во всяком случае, нам надо изыскивать средства сделать детей наших лучше нас».

«В преподавателе среднего учебного заведения знание предмета далеко не составляет главного достоинства. <…> Но главное достоинство гимназического преподавателя состоит в том, чтобы он умел воспитывать учеников своим предметом».

«В воспитании всё должно основываться на личности воспитателя, потому что воспитательная сила изливается только из живого источника человеческой личности. Никакие уставы и программы, никакой искусственный организм заведения, как бы хитро он ни был придуман, не может заменить личности в деле воспитания».

«Страх телесного наказания не сделает злого сердца добрым, а смешение страха со злостью — самое отвратительное явление в человеке».

Источник: «Учительская газета»